Какой вопрос мы должны себе задать? Лекции Франкла — как найти смысл во времена войны и страданий
Книга «Сказать жизни «Да!» австрийского психолога и бывшего узника концлагеря Виктора Франкла (очень популярна у белорусов в последние годы) не единственная, что он покинул миру.
У Франкла есть также маленький сборник произведений «О смысле жизни». Это подборка из трех лекций психотерапевта, которые были прочитаны в Вене в 1946 году.
Психолог начинает с беседы о смысле и ценности жизни. Вопрос острый — как в послевоенной Европе, так и сейчас, в военные времена 21-го века. Франкл рассуждает, что современное мироощущение почти не оставляет места для веры в смысл, уже не скажешь так уверенно, как раньше, о человеческой ценности и достоинстве.
Франкл, однако, относится к такому пессимизму спокойно, хотя и предполагает, что он налагает определенную ответственность. По мнению австрийца, если ты не веришь, что общество способно прогрессировать само собой, что впереди автоматически райская жизнь, это лишь причина относиться к жизни активно:
«Нет такого прогресса, на который можно было бы с полным доверием понадеяться. И если мы сегодня не имеем права сидеть сложа руки, так именно потому, что от каждого из нас зависит, что и как будет «прогрессировать».
Вера в осмысленность жизни, пишет Франкл, должна быть непоколебимой и безусловной, чтобы вынести весь понятный сегодня скептицизм и пессимизм. Но он верит, что когда ни в чем нельзя быть уверенным, даже в своей жизни, здоровье и благополучии, когда все сводится только к существованию и сжигается все неважное, остается человек, на нем сходится все. И в таком состоянии у человека остается возможность делать выбор, а помочь в этом может наличие другого — примера человека, который собственным примером показывает, как можно осуществить в собственном бытии смысл жизни.
Чего нам еще ждать от жизни после горестей последнего времени? Это вопрос, который Франкл предлагает перевернуть на 180 градусов: не мы должны спрашивать о смысле жизни, эта жизнь задает нам вопрос и чего-то от нас ждет.
Понять, чего именно она ждет — наша задача. Ответом может быть определенный осмысленный поступок, решение или сделанная работа. Дело в свободе выбирать отношение к тому, что с тобой случается — и эта свобода, говорит Франкл, была даже у узников нацистских концлагерей. И они могли противостоять влиянию среды и условий, если только не отказывались от этой свободы добровольно.
Придать жизни смысл можно в преданности чудесному, великому и доброму, в любви, а также в переживании страданий. Ведь от того, как человек формирует свое отношение к ограничениям, зависит, насколько он может осуществлять свои ценности. В совести человека глубоко укоренено понимание, что страдания — неотъемлемая часть нашего бытия, и мы знаем, что именно в такие печальные моменты мы растем.
Или мы меняем судьбу настолько, насколько это получается, или добровольно ее принимаем, насколько это возможно. В обоих случаях благодаря судьбе и несчастьям возможен внутренний рост, уверен Франкл. А еще важно, что смысл жизни может быть только конкретный для каждого человека и каждого этапа его жизни.
Психолог напоминает: нет гарантий, что определенные наши достижения переживут нас или останутся навсегда. Но если мы обрели внутреннюю наполненность жизни смыслом, она от нас никуда не уйдет. Можно считать, что все бессмысленно, а можно выбрать веру в исключительную осмысленность жизни. Такая вера, считает Франкл, будет воплощаться в жизнь соответствующими поступками, и так вера делает правдой то, во что она верит. Выбор определенного способа мыслить — это еще и его осуществление.
Дело еще и в том, чтобы не потерять внутренний стержень, ведь следующий шаг после этого — упасть духом. Франкл пишет, что эту опору можно найти или в будущем, или в вечности. И предостерегает от обесценивания своих или чужих страданий — мол, что там пережитое мной, когда идет война, а в тюрьмах сидят тысячи невиновных:
«Человеческие страдания не поддаются измерению! Настоящие страдания заполняют человека целиком, полностью его опустошают».
И еще:
«По самой своей природе страдания, человеческие страдания, страдания конкретного человека устроены так, что их «масштабы» определяются только самим человеком. Они такие же уникальные и неповторимые, как каждый уникальный человек».
«Наша Нiва» — бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬЧитайте также:
«Выбор»: как история еврейки, пережившей Холокост, может нам помочь
